Урал — земля золотая - Коллектив авторов

— Ты про рубиновые звезды Кремля слышал? Так вот их из уральских камней делали. Камни нашли в земле, а гранильщики в Свердловске обточили их в звезды.

Рассказал мне Федор Игнатьевич много интересных историй о драгоценных камнях, о погоне людей за ними.

Особенно запомнилась мне одна история, случившаяся на Урале давным-давно.

Жил в Свердловске скупщик драгоценных камней Ульянов. Слава о нем, как о знатоке дорогого камня, далеко шла. К нему приходили все, кто находил аметисты, изумруды, топазы, аквамарины.

Пришел однажды крестьянин из села Баженово и показал изумруд, который он нашел во время вспашки огорода. Изумруд был редкой красоты и необычайной величины: в половину спичечной коробки. Крестьянин не понимал толку в камнях, и Ульянов обманул его.

— Не чистый камень. Хочешь, дам восемьдесят рублей.

Крестьянин согласился. Через несколько дней Ульянов показал камень известному в то время екатеринбургскому гранильщику Решетникову.

— Продай, — попросил Решетников.

— Восемьсот рублей.

— Через пять дней получишь деньги, — ответил Решетников и забрал камень.

В тот же день он огранил его на фабрике, и гранильщики предложили за изумруд семь тысяч рублей. Решетников не согласился, зная настоящую цену камню. Он поехал в Петербург и продал изумруд купчихе Берг за двенадцать тысяч рублей. На этом не закончилась история уральского изумруда. Через год купчиха Берг продала изумруд во Францию за тридцать пять тысяч рублей.

Вот какие истории скрываются иногда за маленьким камнем.

Прошло около года. Я продолжал пополнять свою коллекцию, часто отправлялся искать минералы. Но правильно говорят искатели драгоценных камней, что счастье приходит внезапно и не там, где ты его ищешь. В своем дворе около бани я нашел второй аметист. Он был меньше первого, но гораздо красивее, стенки его были кристаллизованы. О находке я сообщил в Свердловск, и в конце лета в Глинское приезжали геологи на поиски драгоценных камней.

С каждым годом росла моя коллекция. Теперь у меня около пятидесяти интересных и редких минералов: горный хрусталь, аметисты, опал, дымчатый топаз, розовый мрамор и много других.

Сейчас мне двенадцать лет. Но я уже выбрал профессию — обязательно буду геологоразведчиком.

Придет время, и я возьму геологический молоток, рюкзак и пойду изучать недра родного Урала.

В разведках

Лет семь назад я познакомился с известным знатоком Уральских гор Данилом Кондратьевичем Зверевым. Таких людей на Урале называют горщиками. Удивительно рассказывал старый горщик о камнях.

— Ты думаешь, земля мертвая? — оживлялся он. — Нет, живая она. Вот как-нибудь подойди к горе да сядь смирненько и слушай: шепчется, зовет она. Каждый камень, если ты умеешь понимать его, расскажет тебе много былей и сказок. Вот смотри, — и дед вынимал из кармана чистый, сиреневого цвета камешек. — Спроси у него, откуда он взялся? Он скажет.

Я смотрел на сиреневый камень. Он лежал на руке у Данилы Кондратьевича и весело поблескивал.

— Ничего ты знать не можешь, — сокрушенно говорил старик. — Есть один человек, который лучше меня камень знает, слышит его. Помню, приехал он на Урал, и захотелось ему в горах побывать. Звался он ученым человеком, Ферсман по фамилии. Водил я его и сам слышал, как он говорил с камнями.

Беседы с горщиком увлекали меня. Чувство недоверия к его рассказам сменилось необычайным интересом. Свободное время я стал проводить в походах. Множество минералов побывало у меня в руках. За четыре года я узнал многое из того, что скрывают недра Уральских гор. Старик оказался прав. Горы, о которых мы привыкли думать, как о мертвых, и в самом деле умеют рассказывать о себе.

Подойдешь к горе, вглядишься и видишь, что это за гора, откуда взялась, чем богата она.

Мне хотелось быть не только любителем-геологом, но таким, как горщик Зверев.

Летом 1937 года я пришел в Уральское геологическое управление и попросился в разведочную партию. Меня взяли. За два года работы коллектором в геологической партии на разведке меди, вольфрама, молибдена и других полезных ископаемых я обошел Северный, Средний и Южный Урал. Я побывал в ущельях высоких гор, на заливных лугах быстрых уральских рек, в степях Южного Зауралья. Вот тут-то и пришла настоящая любовь к камню. Теперь я понимаю старого горщика Данилу Кондратьевича — знатока Уральских гор.

Год назад детская туристская станция поручила мне вести геологический кружок. В кружок пришли серьезные ребята. На лето мы намечали большой поход на поиски полезных ископаемых.

Я снова пришел в Геологическое управление и спросил:

— В чем сейчас самая большая нужда? Что нужно искать на Урале?

В управлении сказали:

— На Южном Урале в некоторых местах мы подозреваем присутствие олова. Вот тебе маршрут. Если найдешь — большое спасибо скажем тебе от лица всей страны.

И мы пошли.

Ночь… Бесшумно течет широкая река Белая. В прибрежных кустах сверкает пара огоньков. Это волк. Вот раздался крик совы, и опять все тихо. Наши палатки разбиты под двумя высокими елями. Ребята спят. Я сижу у костра, заряженная берданка лежит около меня. Сегодня мы много прошагали. Прошли широкую равнину, усеянную огромными, в несколько тонн, валунами. Грозные каменные потоки протекали когда-то по долине. Древний ледник без труда снял эти глыбы с вершин гор и отложил здесь у своего окончания. Днем нам попали на глаза «железные шляпы» — как называют геологи ложную форму лимонита (бурого железняка). На поверхности «шляпы» обнаруживаются почвой, окрашенной в желтый цвет. Мы начали копать и наткнулись на «шляпы».

Нашли гранаты, взяли несколько образцов. На речке Светлянке я взял пробу на золото и другие тяжелые металлы.

Ребята впервые видели, как берут шлих — пробу. Лагерь разбили на горе, висящей над Белой.

Вокруг костра темно. Клонит ко сну. Я подбросил хвороста в огонь и встал. До рассвета оставалось недолго.

Утром геологический лагерь начал свой трудовой день. В шлихе, взятом на одной из речушек, я обнаружил корунд, гранат, топаз и турмалин. Ребята нашли коренной выход хлоритовых сланцев с черным турмалином.

Вечером отправились за шлихами на речку Липовку. В шлихе, взятом у берега, обнаружили шеелит. Нас не интересовал шеелит, но словно кто-то подтолкнул меня взять несколько образцов и унести в лагерь.

Ребята легли спать. Я вынул шлихи и стал рассматривать их под лупой. Вот попало маленькое невзрачное коричневое зернышко. Оно меня заинтересовало. Я стал осматривать остальные пробы, но другого такого зернышка не находил. Из шести проб незнакомое зернышко оказалось только в одной.

Снова под лупу положено коричневое зернышко. Несколько минут я внимательно разглядывал его, пока, наконец, не убедился в том, что под стеклом лежит маленький комочек того, что мы ищем.

— Касситерит! Вот оно, — закричал я.

— Чего ты кричишь? Волки? — опросили меня прибежавшие ребята.

— Какие там волки. Касситерит!

— А что это?

— Ребята, это — олово.

Тут же я подверг найденное зернышко простой реакции на олово — попробовал получить оловянное зеркало. Реакция удалась.

Без сомнения, это была оловянная руда — касситерит.

Мы искали оловянную руду долго-долго. И мы ее нашли. В Геологическом управлении подвергли проверке нашу находку. Придирчивые лаборанты после долгих опытов оказали нам:

— Двести лет люди думали, что на Урале олова нет. Вы, ребята, разбили эту теорию. Олово на Урале, есть.

Сейчас мы готовимся к новому походу на разведку полезных ископаемых. Нам поручено другое ответственное государственной важности задание. И мы его выполним.

Драга

На поляне, ровной словно полог,Окруженной топями низин,Вырос дражный небольшой поселок,Школа, клуб, контора, магазин.

По краям глубокого оврага —Мох, шиповник, белый строй берез.В стороне грызет породу драга,А за ней раскинулся покос.

По утрам прохладой дышитЭта топь желтеющих болот,Дым колеблется над дражной крышей,По низам прозрачный пар ползет.

Драга — золотое судно на причале,Загудит, как будто пароход.И взлетает песня о металлеНад корявой желтизной болот.

Все поют: масленщики, матросы,Машинист, драгеры, кочегар,И веселый ветер вдаль относитПесен звон и чувств горячих жар.

И когда б сюда я ни приехал,Знойным летом, в зимний ли мороз,Тут раскаты радостного смехаВечно бьют, как волны об утес.

Вижу я улыбку кочегараИ картуз засаленный на нем,Слышу стук, гудки, шипенье пара,Вижу вечно мутный водоем.

Горный лен